Анастасия Васильевна Шпаченко – студентка 3 курса специалитета Тверского государственного университета, направление «Литературное творчество». Тексты публикует в университетском сборнике «Слово» (2021,2022), в газетах «Вестник ТвГУ», «Спировские известия». Живёт в Твери.
Фольклорно-мифологическое начало романной прозы Г. Яхиной
(На примере романов «Зулейха открывает глаза» и «Дети мои»)
Миф – не вымысел, а концентрированная правда.
Дорис Лессинг
В России и в Советском Союзе тема Великой Отечественной войны в литературе всегда была актуальна. Она не потеряла значимость и до сих пор. В ряду современных авторов, обращающихся к теме войны, ярко выделяется фигура Гузель Яхиной, в одночасье ставшая иконой актуальной литературы.
Писательница нашла новую точку зрения на уже изношенную тему в русской и советской литературе. Несмотря на то, что в произведениях XX–XXI века достаточно часто поднимается тема раскулачивания, сталинского террора и повальной коллективизации страны, освещение данных тем с татарской, исламской точки зрения открывает перед читателями совершенно иной взгляд на общеизвестные исторические события. Тем и уникальна проза Г.Яхиной, включающая также в себя сильнодействующие на человеческое сознание сцены, удостоенная множества литературных наград. Тема каторги, «лагерной прозы», которая затрагивается Г. Яхиной в первом романе «Зулейха открывает глаза», впервые была обозначена в «Записках из Мёртвого дома» Ф.М. Достоевского, а затем была продолжена в произведениях П.Ф. Якубовича, А.И. Солженицына, В.Т. Шаламова, Е.А. Гинзбург, О.В.Волкова, А. Жигулина, К. Симонова, О. Громовой, Г.Владимова, А.М. Скабичевский и др. Среди современных авторов, обращающихся к данной тематики, можно выделить Е.Н.Прилепин, Г.Ш. Яхина, О.В. Васильева, Е.В. Волкова, М.В.Есипов, Л.В. Жаравина, Ю.В. Малова, А.В. Сафронов и др.
Роману «Зулейха открывает глаза» Л. Улицкая дала высокую оценку, важную для его дальнейшей судьбы: «мощное произведение, прославляющее любовь и нежность в аду». Важно отметить, что Л. Улицкая отнесла Г. Яхину к двукультурным писателям (Фазиль Искандер, Юрий Рытхэу, Анатолий Ким, Олжас Сулейменов, Чингиз Айтматов и др.), для которых свойственно «глубокое знание национального материала, любовь к своему народу, исполненное достоинства и уважения отношение к людям других национальностей, деликатное прикосновение к фольклору».
Действие романа «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в небольшой татарской деревне. За нападение на красноармейцев убивают кулака Муртазу, а его жену Зулейху, главную героиню романа, отправляют в Сибирь в вагоне-теплушке вместе с сотнями такими же переселенцами. Вторая часть романа – история выживания ссыльных в глухой тайге на берегу Ангары без пищи, крова и тёплой одежды. Людям разных национальностей, конфессий и судеб приходится вместе бороться за выживание в условиях суровой природы и новых порядков.
Роман «Дети мои» – история поволжских немцев первой половины ХХ века. Действие происходит в СССР 1920–1930 годов, в немецкой колонии Гнаденталь. После тяжких испытаний шульмейстер Якоб Иванович Бах навсегда лишился дара речи и оборвал связь с внешним миром. Тем временем вокруг него: Гражданская война, голод 1932–1933 годов, коллективизация. Свою единственную дочь Анче он растит на уединённом хуторе, в степной глуши на другом берегу Волги. Чтобы прокормить её Якоб Бах начинает писать сказки, продавая их за козье молоко. Но волшебные сказки шульмейстера странным образом воплощаются в реальности – «и немой отшельник против воли становится демиургом, способным изменить окружающую действительность силой воображения».
Оба произведения Г. Яхиной объединяет национальный колорит. Начало действия первого романа – глухая татарская деревня, поэтому описание места действия, героев, завязки событий связывается с татарским бытом, образом жизни и народными традициями. Во втором романе повествование практически не выходит за пределы колонии и хутора напротив неё на другом берегу Волги. Все авторские силы направлены на подробное изображение немцев, живущих уже более чем 200 лет на русской земле. Изолированность названных локусов сближает романы и фокусирует внимание читателя на способах воссоздания национального колорита. Важно отметить, что изолированный локус выступает в качестве мифологической основы фольклорного текста, который традиционно достаточно замкнут.
Воссоздавая национальный колорит в романе «Дети мои», Г.Яхина внимательно изучает особенности языка своих героев – немецких колонистов. Переселившись на Волгу во времена Екатерины II, они сохранили родной язык: «Русскую речь колонисты понимали с трудом: на весь Гнаденталь набралось бы не более сотни известных им русских слов». В статье «Лексико-семантическое поле «немецкий» в романе Г. Яхиной “Дети мои”» Е.Р. Иванова отмечает в тексте произведения более 200 лексем, относящихся к лексико-семантическому полю «немецкий». Важно, что частота употребления лексем меняется в разных частях книги.
Германизмы и слова, написанные по-немецки, значимы в тексте романа. Это названия необходимых для понимания смысла художественного текста понятий и предметов: шульмейстер (школьный учитель), шульгауз (школа), кирха (церковь), фройляйн (форма вежливого упоминания по отношению к незамужней женщине или к девушке), рейх (ряд земель, подчинённых одной власти). Интересно название самой колонии Гнаденталь (Gnadentau), в переводе с немецкого: «благодатная долина», «благодатная роса».
Для романа «Зулейха открывает глаза» Г. Яхина составила Словарь татарских слов и выражений, включающий 56 единиц. Большинство из них встречается в первой части при описании татарского дома (чаршау – занавеска, разделяющая мужскую и женскую половину избы; сякэ – большая лавка, табын – стол, место приёма пищи и др.), национальной одежды и предметов быта (кульмэк – платье, рубаха, чабы – верхняя одежда, камча – кнут, лэгэн – таз и др.), мусульманских обычаев и праздников (Курбан (Курбан-байрам), Ураза (Ураза-байрам) – мусульманские праздники). 14 слов, четверть от всех в словаре, – это фольклорные названия мифологических существ. Для автора особую ценность представляет главная героиня в единстве внешних событий, повседневной рутины и её внутренний мир. Поэтому так важно описание её дома и семейного быта.
При помощи деталей быта, выверенных до мельчайших подробностей, реализуется одна из характерных особенностей прозы автора: кинематографичность. В качестве примера можно привести эпизод в бане, когда героиня перед мытьём помогает свекрови раздеться. Автор позволяет читателю проследить за последовательностью действий героев и изображением национальной одежды, богато расшитой яркими деталями и традиционными украшениями: «Сначала Зулейха снимает с неё белый платок в тяжёлых бусинах крупного бисера. Потом просторный бархатный жилет с узорной застёжкой на животе. Бусы – коралловую нить, жемчужную нить, стеклянную нить, потемневшее от времени увесистое монисто. Верхнюю плотную кульмэк. Нижнюю тонкую кульмэк. Валенки. Шаровары – одни, вторые. Пуховые носки. Шерстяные носки. Нитяные носки».
Автор обращает внимание на аутентичные детали: они подчёркивают уникальный колорит немецкой культуры на берегах Волги. «Тильдина кровать была покрыта тонким чёрным покрывалом нитяного кружева, пирамидами высились стопки бессчётных подушек, одетых в расшитые крестом цветные наволочки». Здесь сразу – и о бережливости, и о достатке, и о типичной для поволжских немцев любви к чёрному. В каждой такой ремарке, от кулинарных рецептов до ругательств, автор видит тайные смыслы. Все эти детали подобны старшему предвоенному поколению, свидетелям старой и новой власти, научившимся прятать свою историю в полутона фраз и молчаливые взгляды. В мире, где речь – маркер жизни, слова вдруг оказываются не нужны. Ведь любовь отца народов не предполагает диалога.
По законам магического реализма Г. Яхина переписывает трагические страницы истории поволжских немцев в России в эпоху революционную, переломную, исчезает привычный уклад жизни целого народа. «О, как изменился за последнее время Гнаденталь! О, как изменились и люди в нём! Печать разрухи и многолетней печали легла на фасады домов, улицы и лица. Стройная геометрия, некогда царившая здесь утратила чистоту линий: прямизна улиц нарушена развалинами, крыши скривились, створки окон, дверей и ворот покосились уродливо. Дома покрылись морщинами трещин, лица – трещинами морщин».
В изображении Г. Яхиной главное условие существования человеческой жизни – гармония между внешним миром и человеком. Нарушение же этой гармонии, в частности во внешнем мире, ведёт сначала к духовному вымиранию человека, и как следствие целого этноса.
Возможно, поэтому, когда главный герой шульмейстер Якоб Бах начинает записывать местные пословицы, поговорки, приметы, традиции и обряды, а затем сочинять сказки, он непроизвольно тем самым стремиться вернуть прошлое. «Гнаденталь представал в этих записях пёстрый, шумный, полный весёлых и ярко одетых людей, колокольного гула, женского пения, криков детей, мычания скота и гогота домашней птицы, плеска вёсел на Волге, мелькания парусов и блеска волн, запаха свежих вафель и арбузного мёда – Гнаденталь прежний, Гнаденталь настоящий».
В итоге анализ двух художественных текстов позволяет сделать вывод, что мифологизация – смыслопорождающая характеристика прозы Г. Яхиной. По В.Н. Топорову мифологизация – «создание наиболее семантически богатых, энергетичных и имеющих силу примера образов действительности».
Именно опора на фольклорно-мифологические мотивы выводит художественные тексты Г. Яхиной за пределы жанра исторического и //или семейного романа. В первом произведении «Зулейха открывает глаза» присутствует множество мифологических существ и духов, которые сопровождают повседневную жизнь человека: бичура (домовой, низший дух), шурале (дух леса), зират иясе (дух кладбища), басу капка иясе (дух околицы).
Особое место в художественной структуре текста занимает миф, история (так обозначено в романе) о птице Семруг. Зулейха рассказывает своему сыну Юзуфу: «Жила однажды в мире птица. Не простая – волшебная. Персы и узбеки называли её Симург, казахи – Самурык, татары – Семруг».
Симург – фантастическое существо в иранской мифологии, царь всех птиц, позже стал упоминаться в мифологии тюркских народов. Чаще всего это вещая птица счастья и справедливости, которая обитает на вершине самой высокой горы, поддерживающей небеса. Симург описан в поэме Фирдоуси «Шахнаме», где изображена история Ирана от древнейших времён до VII в. В поэме Фаридаддина Аттара «Беседа птиц» (XII в.) тридцать птиц под предводительством мудрого удода отправляются на поиски Симурга и в конце испытаний понимают, что они и есть Симург (слово на фарси и означает «30 птиц»). Миф содержит все необходимые составляющие архаичного текста, который описывает решение задачи (по В. Н. Топорову, сверхзадачи) как поиск ответа на основной вопрос существования: архетипическая символика горы, которая находится в сакральном центре пространства и времени, испытания, которым подвергаются персонажи мифа на пути к решению задачи, и неожиданность решения.
Для Г. Яхиной важен не только сам сюжет мифа, но и содержащаяся в нём смысловая аллегория духовного единения. Так в романе завершается история о волшебной птице: «В этот миг они постигли суть: они все – и есть Семруг. И каждая по отдельности, и все вместе». Юзуф, сын главной героини, повторяет последнюю фразу. Повтор, как приём, часто встречается в фольклорных текстах и мифах. Он усиливает экспрессию текста, обращает внимание на важные по смыслу фрагменты, тем самым выполняя смыслообразующую функцию. В приведённом случае повтор подчёркивает главную мысль мифа, который определённым образом мифилогизирует художественный сюжет. Поэтому неслучайно в пути уцелело только 30 человек. Переселенцы, оказавшиеся на берегу Ангары, среди которых и главная героиня романа Зулейха, должны держаться друг за друга, чтобы выжить.
Во втором романе «Дети мои» Г. Яхина ставит перед собой новые задачи и для их решения также использует миф. Фольклору, в том числе немецким сказкам, отводится в романе центральное место.
В интервью газете «Парафраз» Г. Яхина определяет сказку в качестве главной метафоры своего второго романа: «Главный и основной ключ – это мифология и немецкие сказки, потому что весь роман ими буквально пропитан. Это явные отсылки – образы, которые знает каждый: ведьма с прялками, волшебный король, карлики и великаны, включая самых известных великанов в нашей стране. Есть менее известные образы, но также считываемые…». Там же автор предлагает читателю открыть книгу ровно посередине и найти там три центральные главы, где герою кажется, что сказки, созданные им, сбываются.
Главный герой романа Якоб Бах на уединённом хуторе, взяв за основу традиционные немецкие сказки и легенды, создаёт новые сказки, которые фантастическим образом начинают превращаться в трагическую реальность. В созданных им сказках отражается современная жизнь колонии и его маленькой семьи. Одна из сказок называется «Сказание о Деве-Узнице», она рассказывает о судьбе жены главного героя, Клары. Прототипом данной сказки может рассматриваться сказка, представленная в сборнике братьев Гримм «Детские и домашние сказки» за номером 198 под названием «Дева Малейн» или «Девица Малеен». Включение сказок в ткань повествования, с одной стороны, мифилогизирует сюжет и описанные события, а с другой – замедляет развитие действия, показывая в некоторых случаях его в двух проекциях: реальной и фантастической.
Мифологизация – один из способов воздействия на реальность в романе «Дети мои». Революция воспринимается не только как коренное изменение существующего уклада и образа жизни, но и как попытка создать и осуществить новый миф. Эта мысль реализована в образе «главного идеолога революции» Гнаденталя Гофмана, который считает замену фольклорных форм главной идеологической работой в новой революционной колонии. Задумываясь над жанровой природой сказки, её образами и изображаемыми событиями, Якоб Бах обращает внимание на то, что сказки содержат много опасных и трагических моментов, страшных эпизодов и кровавых сцен. Но сами ужасы, мучения и страдания в сказке обязательны для достижения цели. Поэтому бывший шульмейстер отказывается создавать сказки.
Само же использование сказок в романе изменяет фон исторических событий, создаёт условия для художественной рефлексии об общечеловеческих проблемах и ценностях, о жизни человека, семьи, общества в революционную эпоху.
С помощью анализа художественной структуры романов Г.Яхиной «Зулейха открывает глаза» и «Дети мои», можно сделать выводы о стилистическом своеобразии текстов произведений, о методах реализации авторского замысла. Кинематографичность, яркая образность визуализированной прозы Г. Яхиной, национальный колорит, обращение к фольклору и мифологии свойственны идиостилю автора и актуализирует проблематику романов, повествующих о жизни обычного человека в переломные периоды истории.
Традиции романтизма в творчестве группы «Король и Шут»
Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее,
чтобы оно объяснило нам наше настоящее,
намекнуло о нашем будущем.
В. Г. Белинский
Бунтарские песни без «правильной» идеи, асоциальное поведение, вызывающая внешность… Именно так в современном обществе в основном представляют рок-музыкантов. Но всё же за этим неприглядным обличьем, противоречащим всем нормам морали, скрывается то, что в русской и зарубежной литературе называлось романтизмом. Тот самый романтизм, который подарил миру Джорджа Байрона, Вальтера Скотта, Василия Жуковского, Константина Батюшкова, Николая Гоголя, Александра Пушкина, Михаила Лермонтова и многих других замечательных писателей и поэтов.
Ведь именно романтизм лёг в основу творчества многих известных нам сегодня рок-групп. Западный рок в большей степени делает опору на ритм, а наши рокеры основное внимание уделяют слову. Слово – есть отечественная рок-поэзия.
Изучив богатые песенные тексты одной из самых известных русских рок-групп «Король и Шут», я выявила черты русского романтизма в их творчестве, а значит и то, как они могут воплощаться во всей рок-поэзии. Михаил Горшенёв и Андрей Князев – авторы текстов, друзья и пожизненные творческие соперники. Дух соперничества и крепкая дружба побуждали авторов совершенствоваться, искать лучшее, уникальное для своих текстов. Андрей Князев в своём интервью уже после смерти друга говорил: «За свою идею и творчество мы, в принципе, могли даже жизнь отдать. Это была наша находка, наше открытие – наше всё! Мир на тот период ничего интересного предложить нам не мог. Рушился советский строй, народ был в состоянии апатии: у кого-то, кто верил советским идеалам, ехала крыша».
По жанру творчество группы принято относить к панк-року с элементами фолка и хоррора, хотя считается, что «Король и Шут» стоит особняком благодаря именно необычным для этого жанра текстам. Героями песен чаще всего являются силы зла любого рода: упыри, вурдалаки, оборотни, колдуны, черти и многие другие. Вставные диалоги обыгрываются различными голосовыми манипуляциями, что придаёт комический эффект или же усиливает эффект устрашения. Мир реальный и идеальный сосуществуют и взаимодействуют.
Для продолжения исследования творчества группы в заданном ключе необходимо изучить историю формирования романтизма, как литературного течения.
Романтизм – это «направление в искусстве конца XVIII – первой половины XIX веков, возникшее в противовес классицизму. Исторической предпосылкой зарождения европейского романтизма стало разочарование в буржуазном общественном устройстве и в итогах французской буржуазной революции. В России романтизм возник вослед европейскому и развивался в период общенационального подъёма, вызванного победой в Отечественной войне 1812 г.»
В европейском и русском романтизме оформились два течения. Первое назвали «консервативным». В произведениях этого течения изображаются загадочные и неподвластные человеку явления, утверждаются бессилие и смирение человека перед роком. Второе – «революционное». Уже понятно из названия, что в творчестве писателей, относящихся к этому течению, звучали мятежные, свободолюбивые мотивы.
Оба этих течения нашли отражение в творчестве «Короля и Шута». Например, в песне «Некромант»: «Полна страданий жизнь моя, // Но выбор, сделанный судьбой // Нет, изменить не в силах я: // Война с самим собой!».
Главный герой – некромант, демон-изгой. Люди калечат его, издеваются над ним из-за его способностей. «Для чего родился я?» – этим вопросом задаётся лирический герой на протяжении всей песни. Персонаж понимает, что он не может ничего изменить, он бессилен перед роком.
В песни «Бунтарь» главный герой попадает в сумасшедший дом, которым управляют явно нездоровые люди, упивающиеся своей властью. Но и там анархист пытается устроить революцию.
Он поэт-анархист, «вдохновитель» толпы, верен себе. Он любит свободу, а система его враг: «С системой я биться // Готовлюсь, смеясь, // С безумием слиться, // Уже не боясь».
«С привычным миром» герой не связан, он чувствует «грязь» современной ему системы: «Не поймёт его правды мрачная больница, // // Он для них не человек».
Как можно заметить, и европейский, и русский литературные течения романтизма принесли в литературу дух бунтарства. И, что не удивительно, он также отражается на творчестве «Короля и Шута». Например, в песнях: «Прыгну со скалы», «Дурак и молния». В первой песне уподобляется божествам, пытаясь усмирить стихию. Доказать Протест, несогласие с действительностью изображаются в текстах их песен с помощью образов безумцев.
Тема безумия в творчестве группы достаточно широка, а обращение к ней дарит множество возможностей. Истории о безумных героях и тех, кто сходит с ума по каким-либо причинам, являются интригующими, пугающими, особенно если речь идёт о непреодолимых силах или сверхъестественных существах, угрожающих обычному человеку.
Текст песни «Танец злобного гения» – одна из иллюстраций этому. Даже сам Андрей Князев говорил, что по сюжету этой песни можно было бы снять триллер. Эта песня о человеке, который нашёл себя и своё предназначение в чтении книг. Для этого «злобного гения» книга как вино, она опьяняет и заставляет размышлять о жизни. Главный герой, поселившись на страницах когда-то прочитанных им книг, внушал всю мрачность бытия и несправедливость этой жизни людям, которые читали книги, прочитанные до дыр когда-то давно им самим. Сюжет песни довольно аллегорический: каждый, кто касается пальцами страниц книги, оставляет в ней свою энергетику, частичку своей души. Следующий читатель, взяв почитать эту же книгу, перенимает негативную или позитивную энергию на себя, забирая чужие мысли, воспоминания, становясь чуть ли не участником чужой жизни. Метафора песни в том, что часто в нашей жизни нам попадаются люди, желающие навязать нам своё негативное мышление и оценки.
Во всей поэзии романтизма жизнь героев показана как постоянное противостояние судьбе, как поединок человека и обстоятельств, которые одерживают верх над ним, и в итоге – трагическая обречённость человека. Как, например, в песне «Рыцарь» герой убегает «из дурки», приходит к дому нравящейся ему женщины, начинает ломиться к ней в дверь. Нарушающего спокойствие хулигана увозят в «козелке»: кажущийся изначально сказочным план сменяется реалистичным, рыцарь оказывается обычным хулиганом. А героя песни «Сосиска» беспричинно дразнят сосиской, из-за чего бедняга сходит с ума и начинает «вопить на луну». При всей комичности данной истории на первом плане стоит рассказ о жестокости социума, травящего индивида не ради развлечения, и даже без видимой на то причин. Исключительный герой в исключительных обстоятельствах – главный закон романтизма как литературного направления, он ярко реализуется в приведённых песенных текстах. А мотивы одиночества и жестокости в них роднят творчество «Короля и Шута» с романтическими произведениями.
Романтизм – это целостная эстетическая система, одной из отличительных черт которой является повышенное внимание к национальному фольклору. Со времён Возрождения не утихал интерес к античности, древней истории и мифологии, но оставалась неосвещённой тема преданий родной земли. Интерес этот зарождается раньше самого романтизма, достаточно вспомнить «Поэмы Оссиана» Макферсона, но широкое распространение народная тема получает лишь с приходом романтиков.
«Сторонний наблюдатель обобщит всё творчество «КиШа» одним словом – сказки…» – пишет автор большинства текстов Андрей Князев. Действительно, на первый взгляд поэтические тексты группы по жанровым характеристикам можно отнести к волшебной фольклорной сказке, ведь именно этот жанр имеет обязательным условием наличие поэтического вымысла и волшебно-фантастического начала. Авторы песен рок-группы активно обращаются к фольклору, чтобы с его помощью создавать интересные, необычные и актуальные истории, в которых сказочное изменяется, доводится до абсурда или сочетается с социальной проблематикой, выводящей сказочное на новый уровень и делающей известные сюжеты нетривиальными.
Князев комментирует: «…Я же классифицирую его [творчество] на целый ряд подгрупп…». Но автор не указывает, на какие конкретно жанры подразделяют творчество группы. Таким образом он лишь делает попытку выделить как жанр «зловещие истории с роковыми концовками», «шуточные истории» и «сюжеты, напоминающие басни». Действительно, фольклорная традиция ясно прослеживается, особенно если учитывать, что песни создавались на основе рассказанных авторам в детстве страшных сказок и историй.
Альбом группы «Как в старой сказке» (2001) «сказочное» содержит уже в самом названии. Все тексты включённых песен имеют отсылки к старинным, фольклорным сказкам. Например, в песне «Воспоминания о былой любви» перед нами предстаёт некий Дракула, только питающийся не кровью, а коллекционирующий незакрытые гештальты. Тем самым его психологическое состояние с каждой новой жертвой ещё больше усугубляется. Общий депрессивный фон здесь дополняется постепенной деградацией личности. «Я пытался их до смерти рассмешить, // Но пришлось, как в старой сказке, просто задушить!» – отсылка к сказке «Синяя борода». Она, как и любая другая отсылка к фольклорным произведениям в творчестве «Короля и Шута», углубляет сюжет, а вместе с тем и смысл лирических новелл.
Храбрый не тот, кто страха не знает, а тот, кто узнал и на встречу ему идёт. Творчество рок-группы даёт шанс прожить другую жизнь, переступить моральные законы в своих фантазиях, не переступая их на деле. Как многие писатели-романтики используют приёмы тёмной фантастики, вызывая эмоциональное напряжение. Человек с детства любит страх и его преодоление, как любит сковыривать кровяную корочку раны на коленке. Людям необходимо испытывать страх. Тот же эффект заставляет раз за разом возвращался к этой «страшной» музыке.
В мире романтиков «всё кажется столь естественным и всё столь же чудесным», а природа для них, по словам Новалиса, это «каморка чародея или учёного-физика или детская комната, чулан или кладовая». В этом мире нет чёткой грани между противоречиями сказки и действительности, они переходят одно в другое; хаос – совершенное творение, ибо для Новалиса существует «разумный хаос, хаос, сам в себя проникший, находящийся и в себе, и вне себя». Жизнь для романтика – это «вечное единство древности и современности», она неразрывна с искусством, она – нечто подобное цвету, звуку и силе. Романтизм изучает жизнь, как «живописец, музыкант и физик изучают цвет, звук и силу». Новалис утверждает: «Ничего нет романтичнее того, что обычно именуется мифом и судьбой. Мы живём в огромном (и в смысле целого, и в смысле частностей) романе. Роман есть жизнь, принявшая форму книги». Это рассмотрение у романтиков жизни и природы как игры противоположностей, как драмы, как романа или, короче, это понимание всей жизни с точки зрения эстетических категорий как раз и является тем, что давало им возможность так для нас неожиданно и так оригинально «синтезировать» жизненные противоречия.
Герой эпохи романтизма – это молодой человек, всегда одинокий и находящийся в поиске себя, смысла жизни. Поэтому, говоря о безумии, можно рассуждать и о природе человека в творчестве «Короля и Шута»: он одинок и не понят, изнутри его пожирают собственные демоны, «Я» и «Оно» сосуществуют в нём и борются. Также на это указывает название группы, которое можно понимать как противопоставление и вместе с тем, объединение двух начал – хаоса и логоса. Сами лидеры группы объясняют название так, что в каждом из нас есть как Шут, так и Король. Как, например, в тексте песни «Мой характер»: герой, ранее бывший дураком, смог запереть свою тёмную безумную половину в подвале и стать хорошим парнем. Однако теперь он боится, что однажды его демон вырвется на волю. Тёмную половину можно назвать Тенью. Тема борьбы с собственными недостатками и слабостью выводит слушателя с уровня сказки па уровень уже философских размышлений о двойственной природе человека. И, как следствие, нельзя не заметить, что песенные тексты
«Короля и Шута» наделены глубоким психологизмом. Герои творчества группы, как и личности в произведениях писателей-романтиков, представлены противоречивыми и эмоциональным, их буквально терзают, разрывают страсти.
Важнейшей для группы является тема шута, которая позволяет обращаться и к историям о борьбе индивида с системой, и к рассказам о безумии. По словам Михаила Горшенёва, ему всегда был симпатичен Шут, универсальный персонаж, хорошо вписывающийся в атмосферу панк-рока. Шут иногда заменяется скоморохами, клоунами, а также Джокером, суфлёром, карликом. За образом Шута стоит богатая культурная традиция, что делает его символичной и узнаваемой фигурой в литературе. Герой может совершать странные поступки, как будто какая-то сила ведёт его по определённому пути. Шут и смежные с ним герои оказываются воплощениями рока и слепого случая, что является примером фатализма в творчестве группы, свойственного литературному направлению романтизма.
Шут возвышается над презренной толпой благодаря своему острому уму, чего недалёкие обыватели не замечают. О конфликте и выделяющемся из неё индивиде повествуют песни: «Гимн шута», «Бал лицемеров», «Марионетки». Шут из первой песни призывает окружающих смеяться над ним, ведь его это не заденет, поскольку он сам имеет право смеяться над всеми, даже над королём; «Искренне прошу – смейтесь надо мной, // это вам поможет! Да, я с виду шут, но в душе король, // И никто как я не может!».
B романтических произведения уделяется большое внимание пейзажным зарисовкам. Природа, по мнению писателей-романтиков, наделена душой, она может сопереживать людям, часто страдая вместе с ними. Нередко авторы-романтики наделяют природу мистическими особенностями. Так в песне «Охотник» рассказывается о нападении оборотня на людей, и каждый эпизод превращения человека в оборотня сопровождается пейзажем. Сначала это гроза и буря, затем предупреждающие об опасности – тишина и луна, затем петушиный крик, который, увы, не спас людей от оборотня. Песня «Девушка и Граф» также содержит романтические пейзажи, а в диалоге, в форме которого написана песня, замаскирована характеристика героев и даётся явный намёк на то, что Граф – это Граф Дракула.
В репертуаре «Короля и Шута» песенные тексты – это в основном сюжетные стихотворения. Особенностью таких песен является рассказ главного и порой единственного героя о своей жизни, о быте, о любви. К таковым можно отнести песни: «Стальные кандалы», «Танец злобного гения», «Прыгнуть со скалы», «Забытые ботинки», «Северный флот», «Ели мясо мужики», «Крадущая сны», «Гимн шута» и другие. Эти «рассказы в стихах» написаны как любовные истории, либо как философские размышления, либо как жуткие истории об изменах, убийствах и сумасшествиях. Часто они приобретают форму исповеди, некоторые имеют фантастический вымысел. Например, в песне «Исповедь вампира» повествование идёт от лица вампира, который объясняет свои преступления биологическими потребностями и суровой судьбой. Это произведение статично – в нём нет ни завязки, ни кульминации, ни развязки, оно – своего рода объяснительная. Возвращаясь к особенностям романтизма, отмечу, что по своей сути само литературное направление субъективно, поэтому романтические произведения часто имеют исповедальный характер.
Романтики открывают жанр баллады. Термин активно используется в сольном музыкальном произведении. Он означает некое повествование вокального или инструментального типа. В литературе баллада представляет собой стихотворение, содержащее несколько строф, которые имеют строение как ритмического, так и определённого интонационного характера. Литературный жанр, к которому относится баллада, тесно связан с различного рода фольклорными преданиями и легендами из народа. Всё это привело к тому, что он стал иметь в себе как черты рассказа, так и музыки, песен. Его создателем можно по праву считать поэта-романтика Роберта Бёрнса. В качестве образца для создания своих произведений он выбрал устное народное творчество. Тексты песен «Короля и Шута» являются, по сути, современным жанровым вариантом романтической баллады.
Подавляющее большинство текстов рок-группы содержит отличительные особенности различных жанров в пределах одного произведения, что позволяет говорить о жанре синкретической песни. У Михаила Горшенёва и Андрея Князева был идеальный тандем. Команда брала вдохновение у самых разных источников: от серьёзной мифологии до народных шуток.
