«ПОСТМОДЕРН С ПАТРИАРХАЛЬНЫМ ЛИЦОМ»
«ПОСТМОДЕРН С ПАТРИАРХАЛЬНЫМ ЛИЦОМ»
Что такое ценностные столкновения? Философский диспут, война идей? Иногда это просто банка пива, которая летит в пиджак Burberry во время семейной ссоры, разрушая крепкие, казалось бы, отношения. Реальная история из жизни моих друзей: одна маленькая сцена, и жизнь переворачивается. Вещи становятся символами ценностей, их несовместимости. И вернуться к прежнему ходу вещей сложнее, чем воскреснуть.
Мы не видим идеи вещи, концепции, происхождения, предназначения. Всякая вещь потерявшая сущность погружается в хаос. Эта образовавшаяся пустота или неопределённость привлекает и порождает демонов. (Ник Теплов, Азбука)
Роман Богословский в своём новом романе «Токката и Фуга» рассказывает то ли абсурдную, то ли трагическую историю странной, больной любви. Каждый персонаж здесь гротескный: не образец реалистичной психологии, но воплощение идеи. Получается своеобразная игра в кости, где персонажи смешиваются и взаимодействуют фантастическим образом, иногда меняя материальную форму, но в то же время в них веришь, так как всё точно на уровне ценностей.
Кира Ромина по кличке Токката (не спрашивайте) – подросток из хорошей семьи, ходит в школу, нравится мальчикам, занимается каратэ. Одна проблема – отец очень строгий, требовательный. Воспитывает из девочки непобедимого ниндзя, заставляет отжиматься и коротко стричь волосы. Да и называет по-мужски, Кирюша. Ревниво контролирует все контакты. Человек он сильный и агрессивный, увлекается охотой, на работе гоняет подчинённых, недаром начальник на стройке. Измученная критикой и прессингом, психологически сломленная мать вскоре умирает, оставив дочь вдвоём с отцом, который выковывает из неё человека. И любовница тётя Лена не в силах отвлечь пристального внимания Ромина-старшего от Киры. Личное пространство девочки вытесняется как воздух – из её жизни пропадает и друг Жорик, и любовник, он же тренер, Владимир Иванович, которого в своих фантазиях Кира представляет чёрным конём.
Поначалу Кира производит впечатление упрямого человека с крепким внутренним стержнем – хорошо рефлексирует свои чувства и состояния, правильно (негативно) оценивает поведение отца, избегает его идеологического влияния, спасаясь ложью и сокрытием во внутреннем мире. Ей даже хватает ума и сноровки сбежать от садистского родителя, несмотря на его возросшую власть – 90-е дают Михаилу Ромину шанс разбогатеть на строительном бизнесе. Долго ли коротко ли, Кира выросла в независимую женщину, посещающую психоаналитика – ей удалось выйти из-под насильственного гнёта, а это серьёзный опыт. Однако отца ей не перехитрить. Её находят, а дальше начинается самое интересное… Фуга.
Если до этого можно было поверить, что перед вами актуальный реалистический роман на тему отцов и детей, во второй и наиболее любопытной части автор открывает нам всю свою фантазию. Было бы бесчеловечным раскрыть интригу, однако сам антураж и литературный приём не уступает сюжету в лихости.
В закрытом турецком отеле появляются двое - Андрей и Антон, с большой разницей в возрасте. Красавец Антон потерял память и всё время жуёт таблетки. Андрей держит его под контролем. Гюль, работница, stuff, покрытая сатанинскими татуировками, заинтригована. Начинается череда страстей и убийств, ярко орнаментированная появлением международных поп-звёзд, олигархов и, внимание, русских философов. Так автор, блюдя традиции постмодерна, является как создателем текста, так и его комментатором, наиболее точно представимого в виде оракула: Александра Гельевича Дугина.
Параллельно с действием, разворачивающимся байронически над морем, в зарослях южных растений – через развратные вечеринки – встаёт над отелем под музыку Стинга вопрос патриархального философа – зачем же вы здесь собрались? Каков смысл толерантности, размывания границ дозволенного, западной идеи индивидуализма? Богатый и хищный владелец считает, что он перековал себя из русского раба в хозяина жизни, вписанного в мировой культурный контекст. Недаром вот и Sting’а можно себе позволить купить, даже нахамить, запанибрата, мол, плохие у тебя альбомы, братан, не то что у Михаила Круга. И оргия с живой Кончитой Вурст совершенно не походит на тантра-вечеринку, одухотворённую высшим смыслом, нет, это грубейший свальный грех, разве что не на сеновале. Поруганный портрет русского философа выглядит единственным трезвым, этаким родительским взглядом на заблудших детей.
Идея болезни, вседозволенности и запределья, пугающая патриархальный скрепный мир доводится автором до гротеска, сама собой превращаясь в вопрос – а может, не зря пугает?
Все модные перверсии в одном романе – педофилия, трансгендерность, инцест и доминирование-подчинение. Выглядит на удивление живо, подано без осуждения. Автор абсолютно open minded, выражаясь на языке хиппи. Даже криминальное богатство жестокого лендлорда рассказчик не осуждает в леваческом ключе, напротив, использует как инструмент власти, с благодарностью за предоставленный эксклюзивный сет. Из такого сюжета получился бы неплохой мини-сериал. В каком-то смысле это промах. Чрезмерность поворотов на фоне очевидной выдумки выдаёт безвкусицу. Что хорошо для сценария не слишком хорошо для прозы.
Прекрасным тестом на истинную лояльность автора к излагаемым свободным идеям стала бы критика с феминистических позиций. Лакмусовая бумажка. У Киры, главной героини, отсутствует воля. В первом раунде с фигурой отца она выглядела чрезмерно сильной – не поддавалась влиянию, быстро сепарировалась, отдавала себе отчёт в своих действиях, грамотно сближалась с другими авторитетными мужчинами (тренер), игнорируя слабеньких одноклассников. Кира предстаёт везучим человеком с крепкой психикой, она с детства уверенно противостоит деспоту, пси-насильнику, в то время как даже взрослые люди – мама, тётя Лена не справляются. И вот эта девушка-терминатор, попав в фугу становится сомнабулой, лишается личности и воли. Это можно объяснить воздействием препаратов, физической слабостью. Но есть и последовательная сцена прихода в сознание. В ключе тарантиновского, условного мира невесты-киллера из Kill Bill мы ждём – супергероиня поднимется на ноги, нанесёт ответ амазонки за оскорбление. Но… Нет. Пережив биологический шок, получив травму женственности героиня как-бы перестаёт существовать, оставив тело и остатки личности как шкурку ящерицы, которую та сбросила. И вот вопрос. Как же так? Неужели быть женщиной это быть телом, сексуальной усладой, заводом для производства? Получается, Кира – вещь? Или всё-таки её прежняя роль лишь гендер, социальная игра? Очень много вопросов оставляет позиция автора.
В целом смущает недостоверность женской психологии: то удивительное отсутствие виктимности, то чрезмерная слабость. А как же сила гнева? Всё, что занимает героиню и окружающих персонажей это её тело и сексуальность. Все, от школьных учителей до друзей и родственников влюблены в Киру и рвутся к ней под юбку. Я понимаю, что автор должен любить свою героиню. Но не хватает другого плана. Психический мир женщины, тем более взрослеющей, тем более проходящей экстремальные состояния – однозначно шире секса и гендера.
Единственное, что можно поставить в оправдание автору – прекрасная Гюль. Вот кому веришь, так это ей. Сатанистка и манипуляторша оказывается самым симпатичным человеком в отеле. Умная, внимательная, чуткая, рефлексирующая, точно отвечающая на вопросы. Неудивительно, что она оказалась жрицей альтернативного храма, как и Алина из романа Михаила Елизарова «Земля». Русские писатели слышат зов, время таких героинь пришло. Предвестником был ещё Пелевин в Empire V. Панкушки, партизанки и внесистемщицы, внедрённые глубоко в систему, они красивы как дикий цветок и всегда себе на уме. Гюль в романе мало, и это преступление. Дайте нам больше Гюль!
Несмотря на очевидную моду на главных героинь, двигателем сюжета Токкаты и Фуги остаётся мужчина. Михаил Ромин – то ли авантюрист, то ли сумасшедший, человек без единой симпатичной черты, коварный злодей без руля и ветрил, ясно одно: он всех победил. Ни одной слабости, ни одной человеческой и человечной черты… Именно такие качества, по мнению автора, нужны человеку для выживания и возвышения над ближними. Человек шёл к своей мечте почти как Великий Гэтсби у Фицжеральда, но так и не стал счастливым, однако разочарование в жизненной цели никак не повлияло на его кровожадность и самоуверенность. Такое однообразие проявлений делает этого героя картонным, двумерным по отношению к естественной неровности характера героинь. Очень жаль, что эта плоская кукла оказалась главным Карабасом в театре.
Роман Токката и Фуга отнюдь не был бы испорчен чуть большей скромностью выразительных средств, проще говоря реалистичностью. Общего антуража, главных поворотов и оракула Дугина хватило бы для экзотики и развлечения, совсем необязательно ещё и главных героев доводить в условности до уровня комикса.
Обращает на себя внимание и недостаток натурализма – не хватает детальной информации об операции, коль скоро она важна в сюжете, восстановлении после неё пациента с необычными проблемами. Полёт фантазии хорош на фоне людей без фантазии, но на рынке идей ценится подтверждение своих знаний, личный опыт.
Пожалуй, сильная сторона книги - её музыкальность. Помимо встречи со Стингом и Кончитой Вурст атмосферу концерта или музыкального карнавала создают энергичный языковой ритм, лёгкость и развлекательность. Хороша и странность драмы, в смысле неочевидность ходов – вы никогда не будете уверены в том, что произойдёт дальше.
Привет любителям поп-культуры в виде сцены съёмок Тарантино по мотивам случившихся событий – выглядит не слишком скромно и не слишком уместно, но кто знает, может быть Тарантино действительно взялся бы за подобный сюжет.
Получился роман-перевёртыш, где идеи и ценности превращаются в предметы и людей (вопрос являются ли здесь люди предметами), совсем как в стране Алисы Льюиса Кэррола, с поправкой на кровь и эротику. Излишне закрученная история с акцентом на роковую страсть – отдаёт многоцветным индийским фильмом. Полёт фантазии уносит в водевиль то, что могло бы благородно соседствовать с классическим русским романом. Модность и актуальность тем ограничена базовой патриархальной конструкцией: мужчина главенствует, женщина слаба и беззащитна.
Тоненькая Токката и Фуга подарит читателю интересный вечер, увлечёт и закружит, как музыкальный перфоманс, но оставит лёгкое похмелье и привкус пластика.
