«МОСКОВСКИЙ ХАРАКТЕР»
«МОСКОВСКИЙ ХАРАКТЕР»
Москва криминальная… В супермаркете тебя готов подстрелить взбесившийся полицейский. Он – инопланетянин с чудовищными представлениями о добре и зле. Его коллеги, спрятавшись, как воры за забором, выскакивают с палкой, чтобы вытрясти из тебя деньги за превышение скорости. Побои, пытки, изнасилования – романтика профессии.
В Москве убийства с течением времени стали банальностью. Убивают предпринимателей, журналистов, гастарбайтеров. Москвичи страдают самым примитивным расизмом, до сих пор негр для многих – недочеловек. В Москве полно ультраправых группировок, ксенофобских организаций. Москва – это стояние правительства со свечками во время церковной службы, бесконечное количество автомобилей с мигалками, послушные слуги закона. В политику лучше не лезть! Разочаровавшись в политике, Москва хочет жить частной жизнью.
Москва развернулась в сторону богатых, нашла свое место среди самых дорогих городов мира, её отели и рестораны пугают ценами. У неё особые привычки.
Она полюбила женщин, превратилась в самый лесбийский город на свете, выстроила клубы с мужским стриптизом. Она распалась на тысячи московских красавиц, агрессивно сексуально одетых и накрашенных. Она стала эксгибиционисткой. На неё в ужасе смотрит возрождающаяся после коммунистического коллапса православная церковь.
Из третьего Рима Москва превратилась в Содом и Гоморру. Возможно, только православная цивилизация, о которой грезит церковь, способна отрезвить Москву и преобразить. Новая утопия! Какая может быть православная цивилизация, когда всё построено на коррупции?!
Мы всей интеллигенцией жалели православную церковь при коммунизме, ходили на Пасху в церковь из солидарности, мы верили в возрождение церкви в 1990-е годы – она же слишком тесно сошлась с государством. Московская патриархия стала выдавать свои вкусы за вкусы всей нации.
Так что же тогда суммарный московский характер?
Гибрид.
Кем бы ни был москвич, банкиром или бомжом, писателем или сантехником, его жизненная философия состоит из недоверия. Так повелось. Вот почему он ищет точки опоры, будь то Сталин или православный Бог. Наученный горьким опытом, москвич, как стрелянный воробей, все время оглядывается по сторонам, боится незнакомых и их вопросов. Он приберегает улыбку для друзей, на улице идет озабоченный, с хмурым лицом. Если на улице спросить девушку, как куда пройти, она решит, что вы к ней пристаете. Конспирология – учение подозрительных. Москвичи считают, что за тайной власти скрывается целая матрешка тайн.
Моя бабушка, на вопрос прохожего, сколько времени, в моем детстве отвечала: не знаю. Она боялась, что у нее отнимут часы. В коммуналке единственным частным местом для москвича была его кровать, все остальное уже было опасной улицей.
С тех пор изменилось всё, но, в сущности, всё осталось как было.
